Когда мы видим движение?

При каких условиях мы воспринимаем движение? Гусеница ползет по улице. Почему мы видим ее в движении, а улицу в состоянии покоя, но не воспринимаем всю окружающую среду, включая себя, перемещающейся в противоположном направлении, в то время как гусеница остается на том же месте? Конечно, данное явление нельзя объяснить просто лишь знанием или познанием, потому что мы видим, как солнце движется по небу, а месяц среди облаков. Данте замечает, что когда человек смотрит на одну из наклонных башен Болоньи “из-под ее наклонности”, а в это время облако движется в противоположном направлении, то кажется, что башня опрокидывается. Сидя в кресле-качалке, мы находимся в движении, а комната – в состоянии покоя. Но когда в эксперименте комната вращается как колесо, а стул, на котором сидит испытуемый, остается неподвижным, то ощущение того, что стул переворачивается, настолько сильно, что испытуемого приходится привязывать, чтобы тот не упал. Это происходит несмотря на то, что чувство равновесия и мышечные чувства испытуемого отражают то, что есть на самом деле.

Восприятие движения предполагает, что две системы наблюдаются как перемещающиеся относительно друг друга. Гусеница перемещается относительно окружающего пейзажа; наклонившаяся башня падает по отношению к облакам. Мнение, что здесь все происходит наоборот, будет также согласовано с образом на сетчатке глаза, который мы получаем от восприятия происходящей сцены. Либо обе системы могут восприниматься как движущиеся, при этом каждая система участвует частично в этом перемещении. Психологическое правило для описания того, что совершается в каждом частном движении, было сформулировано Карлом Дункером. Он указал, что в зрительном поле объекты воспринимаются в зависимости от иерархического отношения. Комар сидит на слоне, а не слон на комаре. Танцор является частью сценического окружения, а не сцена внешней рамой танцора. Другими словами, совершенно независимо от движения стихийная организация зрительного поля отводит определенным объектам роль рамы, от которой зависят другие объекты. Зрительное поле изображает комплекс таких иерархических зависимостей. Комната служит рамой для стола, стол – для вазы с фруктами, фруктовая ваза – для яблок. Правило Дункера указывает, что при перемещениях рама остается неподвижной, в то время как зависимые объекты движутся. Когда перемещения нет, обе системы могут двигаться симметрично, приближаясь друг к другу или удаляясь друг от друга с одинаковой скоростью.

Дункер, а позже Эрика Оппенгеймер установили некоторые факторы, которые создают зависимость между объектами. Одним из таких факторов является изолирование. “Фигура” стремится к движению, “основание” – к покою. Другим фактором является изменчивость. Если один объект изменяет свою форму и размер, а другой остается постоянным, например линия “перерастает” квадрат, изменяющийся объект содержит движение. Зритель видит линию, простирающуюся из квадрата, но не квадрат, удаляющийся от неподвижной линии. Эффект от различия в размерах особенно проявляется в случае с соприкасающимися объектами. Когда два объекта находятся рядом, примыкая друг к другу или один непосредственно перед другим, меньший объект будет восприниматься движущимся. Определенное значение имеет еще один фактор – интенсивность. Так как более тусклый предмет считается зависящим от более яркого, то в случае их перемещения тусклый будет казаться двигающимся, а более яркий останется неподвижным.

Нельзя забывать, что воспринимающий субъект сам действует как некоторая система отсчета. Например, если одна из двух ярко светящихся точек в темной комнате остается на месте, а другая быстро движется, впечатления воспринимающего субъекта будут близки к объективным условиям, потому что он наблюдает перемещение относительно своего положения. Останавливая свой взгляд на том или другом объекте, воспринимающий субъект осуществляет посредничество. Закрепленные объекты кажутся двигающимися. Когда наблюдатель стоит на мосту и смотрит на движущуюся воду, его восприятие будет “правильным”, но когда его взгляд остановится на мосту, то он и мост будут казаться движущимися по реке. Воздействие этого фактора Дункер объясняет тем, что зафиксированный объект принимает характер “фигуры”, в то время как незафиксированные части визуального поля стремятся стать фоном. Так как чаще всего “фигура” находится в движении, фиксация внимания содействует восприятию движения.

В любом конкретном примере некоторые из перечисленных здесь факторов (те, которые указывают на ситуацию в зрительном поле, а также те, которые зависят от визуальных и кинестетических состояний воспринимающего субъекта) будут действовать совместно или друг против друга, так что конечное восприятие движения будет определяться относительной силой всех участвующих в нем факторов.

Обычно актеры, находящиеся на сцене, воспринимаются в движении по контрасту с неподвижной окружающей средой. Это происходит потому, что окружающая среда является большим изолированным пространством и вдобавок связана со средой еще больших размеров – домом, в котором находится зритель. Эта иерархия служит для актеров системой отсчета.

Вследствие этого сцена выражает представление о жизни, согласно которому практически вся физическая и умственная деятельность олицетворена в человеке, а мир вещей служит главным образом базой и планом такой деятельности. Совершенно другое представление выражает кино. Картина, снятая камерой, передвигающейся вдоль улицы, не дает нам того ощущения, которое мы получаем, когда сами идем по улице. В этом случае улица окружает нас как огромная среда, и мышечные ощущения свидетельствуют о том, что мы находимся в движении. Улица, воспроизведенная на экране, кажется относительно небольшим, ограниченным местом более обширного окружения, в котором сам зритель находится в состоянии покоя. Следовательно, улица воспринимается как движущаяся. Она активно предстает перед зрителем, как и герои фильма, и приобретает роль актера среди актеров. Жизнь выступает в виде обмена сил между человеком и миром вещей, и вещи в этом обмене часто играют более активную роль. Происходит это так потому, что в фильме довольно легко передать естественные виды движения, так же как передвижение уличного транспорта или волнение океана, что едва ли возможно сделать в условиях сцены. Кино предоставляет миру вещей возможность проявить внутренне присущие им силы и обратить их против человека. Кроме того, вещи, изображенные на экране, можно заставить по нашему желанию то показываться, то исчезать, что воспринимается психологически как своего рода движение. Этот прием дает возможность любому объекту независимо от того, маленький ли он или большой, выходить на сцену или покидать ее, подобно актеру.

Господство человека на сцене хорошо соответствует специфике драмы, содержание которой обычно выражается в словах, и поэтому наше внимание сосредоточено на людях – как источниках речи. Комбинации речи вместе со “зрительным языком” экрана нарушили художественное средство изображения немого фильма, не решив, однако, задачи (вероятно, неразрешимой), каким образом смесь двух различных средств изображения может породить единую форму. Танцу, то есть неречевому средству изображения, эти затруднения не грозят.

До тех пор пока основная рама неподвижна, любой неподвижный объект будет восприниматься визуально как существующий “вне времени”, так же как и само обрамление. Но если рама находится в движении, то неподвижность любого зависимого объекта будет интерпретироваться динамически как объект, лишенный движения, или неспособный к нему вовсе, или же активно сопротивляющийся перемещению. Подобно тому как скала, расположенная в середине бурного потока, будет упорно сопротивляться движению массы реки, так и человек, стоящий неподвижно в окружающем его потоке идущих или бегущих людей, не будет находиться вне движения, но будет казаться в этих условиях скованным, окаменелым, сопротивляющимся.

Движущаяся рама не включает в себя все зрительное поле. Вполне достаточно, чтобы неподвижный объект находился в составе движущегося подцелого. Если несколько людей двигаются по комнате, то этого движения группы, по-видимому, достаточно, чтобы показать величественность покоя человека, который неподвижно сидит посредине. Жена Лота, превращенная в соляной столб, едва ли привлечет к себе внимание, если будет стоять в одиночестве среди природного ландшафта. Она будет выглядеть лишенной движения в такой же мере, как окружающие ее деревья и горы. Но когда беглецы пробегают мимо нее, парализованность ее тела будет зрительно осязаемой.

Подвижная рама существует во времени, а не в пространстве. Например, если неподвижная картина включена в последовательность кинокадров, она будет выражать замороженное движение, а не покой. Таким же образом танцор, останавливающийся на какой-то момент во время своего прыжка, будет казаться приостановленным, а не покоящимся. Музыкантам хорошо известно отличие между мертвым и живым интервалами тишины. Пауза между двумя тактами симфонии не заполнена движением, потому что оно исключено из контекста. Но когда структура произведения прерывается тишиной, то кажется, что ритм музыки остановился, и неподвижность того, что должно быть движением, вызывает чувство ожидания.