Рисование – это движение

Глаз и рука – это отец и мать художественной деятельности. До сих пор я говорил лишь об огромном влиянии глаза в художественной деятельности человека и почти совсем не упоминал о значении руки. Процессы рисования карандашом, писания картины, моделирования различных тел и фигур являются видами моторного поведения человека, и можно предположить, что они развились из двух наиболее древних и наиболее общих видов поведения: описательного и физиогномического движения.

Физиогномическое движение есть составная часть телесной деятельности, которая самопроизвольно отражает характер данной личности, а также и характер конкретного ощущения в данный момент. Стойкость или слабость, самонадеянность или застенчивость человека – все эти черты выражаются в его движениях. В то же самое время поведение его тела раскрывает, интересно ли ему или скучно, счастлив или печален он в данный момент.

Описательными движениями являются преднамеренные жесты, предназначенные для выражения определенных зрительных ощущений. Мы можем пользоваться нашими руками и кистями рук, часто при этом помогая им всем телом, чтобы показать, насколько велик или мал тот или иной объект, имеет ли данный предмет круглую или угловатую форму, медленно или быстро то или иное движение, близко или далеко что-либо расположено от нас. Подобные жесты могут относиться как к конкретным предметам или событиям (например, мышь, горы или столкновение между двумя мужчинами), так и фигурально к таким явлениям, как непомерность задачи, невозможность чего-либо или столкновение противоположных мнений. По-видимому, можно предположить, что деятельность преднамеренного художественного изображения имеет моторный источник в описательном движении. Кисть руки, которая описывает в воздухе форму животного во время разговора, равносильна фиксации этого следа где-нибудь на песке или на стене.

Жесты часто описывают форму предметов по их контуру, по их очертаниям, и именно по этой причине изображение контура является, по-видимому, психологически наиболее простым и естественным приемом создания образа с помощью рук. Заполнение поверхности краской, моделирование скульптурного объекта или резьба по дереву влекут за собой движения, которые могут привести к желаемой форме, но которые сами по себе не являются имитацией этой формы. Эти движения служат визуальному изображению более непосредственно, чем рисование очертаний предмета, которые в своей основе являются лишь зарегистрированными жестами.

В действительности изобразительная деятельность ребенка начинается с нанесения линий. В какой степени это проявляется в его произведении, зависит от орудия его труда. Карандаш оставляет на бумаге следы, напоминающие линии. Мазки кистью в меньшей степени походят на линии, но, даже если первые усилия ребенка заключаются в том, что он размалевывает стену в ванной комнате содержимым пузырька с микстурой, тем не менее он производит не что иное, как линии, так как эти действия осуществляются прямыми, одномерными мазками.

Первые каракули ребенка относятся не к области изображения, а, скорее, к области представления. Другими словами, они являются волнующей попыткой осуществления чего-то видимого, чего еще не было прежде. Это заинтересованность в зрительно воспринимаемом продукте ради самого этого продукта, первые зачатки которой можно обнаружить в действиях шимпанзе, когда они пытаются раскрасить свою клетку комьями белой глины, остается жить во всех видах искусства.

У детей существует огромная потребность в движении, и поэтому рисование у них начинается как своего рода прыжки на бумаге. Форма, пространство и ориентация штрихов обусловливаются механической конструкцией руки и кистей рук, а также темпераментом и настроением ребенка. Однако их внимание вскоре привлекает зрительный эффект. Они постигают очень важную вещь, что с помощью линий можно создавать сплошные, массивные пятна: иначе говоря, одномерное движение может образовывать двухмерные массы.

Как только изображение, в котором используется подчеркивание контура, нанесено на бумагу, этот основной прием применяется в течение некоторого времени. Однако умение раскрашивать его, особенно кистями или цветными карандашами, остается на “малярном” уровне.