Вглубь факта

В руках у кинематографистов техника, которая, казалось бы, всегда дает подлинную картину окружающего: кинооператор нажал на кнопку, пленка передала все, что происходило перед камерой, и правда жизни воссоздана. Но на самом деле это не так. Результаты съёмки могут быть самыми разными, в зависимости от замысла и способности автора.

Объект съёмки может быть показан серией кадров, из которых сложится ясная и правдивая киномодель жизненного факта.

Объект может быть показан случайным набором кадров, не объясняющих, в чем характерные черты происходившего.

И наконец, объект может быть показан с такими искажениями, что истинная картина приобретет противоположный смысл.

– Вы затронули проблему содержания и формы? – спросил бы пещерный художник, если бы он знал искусствоведческие термины.

– Да, – сказали бы мы. – Проблему, от правильного решения которой в большой степени зависит успех или неудача автора.

Форма – это структура художественного произведения, созданная изобразительно – выразительными средствами для выявления содержания. Содержание и форма существуют в тесном единстве. Это значит, что выбор изобразительных средств и технических приемов, от которых зависит форма произведения, определяется особенностями жизненного материала и авторским осмыслением этого материала.

Для кинооператора содержание и форма – это не отвлеченные философские категории, а вполне конкретная тема фильма и способ ее превращения в зрительные образы.

Связь формы и содержания – один из важнейших законов художественного творчества. Если автор не уловил их зависимость, то он потерпит неудачу. Получится так, что очень важная, интересная тема будет показана сухо и невыразительно или неполноценное содержание будет показано так ярко, что за внешним оформлением совершенно потеряется основной смысл происходящего.

В кинематографе художественная форма – это и сюжет, придуманный автором сценария, и монтажное построение эпизодов, и все зрительные и звуковые средства, из которых складывается фильм. Композиция кадра – одно из таких средств, дающих возможность раскрыть содержание.

– Ну а что значит "раскрыть содержание"? – мог спросить нас художник палеолита. – Что значит "соответствие содержания и формы"?

– Уважаемый коллега… – начали бы мы, и пришлось бы задуматься.

Вопрос о взаимозависимости формы и содержания очень сложный.

Что мы снимаем, когда наводим на фокус и пускаем камеру? Ведь на кинопленке фиксируется лишь внешний облик предмета, явления, события, а как передать на экране внутренний смысл происходящего? Ведь внешнее не всегда характеризует главные, основополагающие черты объекта. Иногда разглядеть это главное за наружным видом очень и очень непросто. У каждого объекта бесчисленное множество внешних признаков. И автор, который не думает над тем, какие из них основные, а какие – второстепенные, может увлечься показом случайных деталей и не передать главного. Содержание кадра, эпизода или фильма может оказаться совсем иным по сравнению с истинным положением вещей.

И мы рассказали бы нашему предку, как молодой и неопытный кинооператор дважды снимал один и тот же эпизод для документального фильма "Повесть о нефтяниках Каспия".

…Старые, заброшенные, отслужившие свое пароходы стоят на мелководье около берега Кладбище кораблей.

Но вот к неподвижным ветеранам подходит бойкий буксир. На пустынные палубы поднимаются моряки, закрепляют поданные тросы. Раздаются слова команд, буксир дает гудок. Караван старых судов медленно трогается и исчезает за горизонтом.

Семь старых, отслуживших свое пароходов, были затоплены на мелководье и образовали остров, с которого начался всемирно известный морской нефтепромысел "Нефтяные Камни".

– Ну что это вы наснимали, Сережа? – неодобрительно спросил режиссер фильма Роман Лазаревич Кармен, когда просмотрел материал.

– Вот… – неуверенно сказал оператор. – Взяли на буксир. Повели в море.

– Вы сняли конкретный факт, не подумав о его причинах и его значении, – объяснил Кармен. – Вы не задумались о сути того, что происходило перед вашими глазами. Вы не увидели главного, не истолковали зрителю этот факт, а потому материал неэмоционален и неинтересен.

Оператор промолчал.

– Переснимите эпизод, – предложил Кармен. – И когда поведут второй караван, покажите не ржавые корпуса, а щемящую душу тоску, трагедию одиночества. Пусть зрителю станет жалко каждое судно. Жалко до слез. Нам нужен зрительный образ, а не основа для дикторского текста.

Суть этого эпизода в том, что корабли имеют прошлое, у них свои судьбы. Ведь когда-то они шли навстречу штормам, на их палубах кипела жизнь, внутри этих ржавых коробок бились могучие сердца судовых машин. И они "не могут забыть" всего того, что было! Мертвые суда с живой памятью – вот что следует снять до прихода буксира.

– Понятно, – сказал оператор.

– А потом покажите не технологию буксировки, а возвращение корабля к жизни, – продолжал Кармен. – Эти суда будут снова служить людям! Вот вам ключ ко второй части эпизода. Произошло библейское чудо – воскрешение из мертвых. Снимите?

– Сниму, – пообещал оператор.

…Медленная панорама по прогнувшимся ступеням трапа и чайка, сидящая на поручнях. Штурвал, около которого нет вахтенного, но его рукоятки чуть двигаются. Ласковые волны тихонько покачивают судно, и кажется, что кто-то невидимый трогает рулевое колесо. Обрывок каната, конец которого выбелило лучами солнца и дождями. Ветерок треплет светлые пряди, и кажется, что это белый флаг, выброшенный будто мольба о пощаде. Полустертая надпись "Баку" – порт приписки. Черные круглые отверстия якорных клюзов будто пустые глазницы железного великана. Кажется, что судно смотрит перед собой слепым, остановившимся взглядом…

Кинооператор снимал, и ему было жалко старые корабли. И он с удивлением увидел на экране именно то, что он чувствовал во время съёмки.

Когда корабли двинулись к новому месту службы, кинооператор снял их с нижней точки, и они выглядели гордо, величественно, достойно. А все суда, будто расправившие плечи ветераны, встали в строй за ведущим. И сломанные мачты, перебитые поручни, осколки стекол в иллюминаторах казались уже не жалкими признаками старости, а следами боевых ран!

– Я вижу, вы поняли, – сказал Кармен.

Что же произошло?

А то, что один и тот же кинооператор на одном и том же объекте во второй раз действовал совсем по-другому, чем в первом случае. Сначала он просто зафиксировал окружающее, не выбирая объекты, которые могли раскрыть самые главные черты происходящего. В итоге получилась поверхностная информация, лишенная образности и эмоциональной окраски. Во второй раз кинооператор увидел и показал зрителю сущность происходивших событий, потому что он нашел детали, очень точно характеризующие жизненный факт.

Каждой вещи, личности, событию свойственна сущность – "смысл данной вещи, то, что она есть сама по себе, в отличие от других вещей", как говорят философы. Сущность проявляется в каких-то внешних признаках. Если кинооператор разглядел главные признаки жизненного процесса, понял их связь с основным действием и их роль в формировании человеческих характеров, то он снимет правдивый и выразительный материал. Форма будет соответствовать содержанию, а содержание ярко и образно проявится в найденной форме.